В газете The New York Times вышла очередная статья посвященная проблемам нашего города. Автор статьи Энрю Крамер рассказывает о состоянии здоровья рядовых асбестовцев и об экономической зависимости от обогатительного комбината. Насколько объективна изложенная точка зрения судить читателям.Американскому журналисту понравилась живописность восточных склонов
Уральских гор, и он пришёл к выводу, что в этом городе на 70 тыс.
человек жить можно — если бы не ветер, несущий тучи канцерогенной пыли.
Асбест там повсюду: он покрывает ровным слоем подоконники и полы, бельё
во дворе, ягоды в саду...
Это лишь один из центров российской асбестовой промышленности, которая
упорно сопротивляется своей ликвидации. В США и большинстве других
развитых стран с асбестом обращаются крайне осторожно. До 1970-х этот
волокнистый силикат широко применялся прежде всего как теплоизоляционный
и огнеупорный материал, но постепенно стало ясно, что он приводит к
серьёзным заболеваниям дыхательных путей. Появились законы,
ограничивающие его использование и утилизацию, а работающие с ним
специалисты обязаны носить респираторы и защитную одежду. США, ЕС,
Япония запретили асбест. Кстати, в Канаде тоже есть город Асбест, но там прекратили добычу, осталось лишь название.
В России всё по-другому. Каждый будний день в карьере, принадлежащем компании «Ураласбест»,
устраиваются взрывы, из-за которых в воздух поднимаются гигантские
клубы асбестового волокна и пыли. Асбест — один из самых
бескомпромиссных примеров экологической цены, которую Россия платит за
приверженность сырьевой экономике, чеканит г-н Крамер.
«Любой нормальный человек пытается отсюда выбраться, — говорит Борис
Балобанов, бывший рабочий, а ныне таксист. — Люди, которые ценят свою
жизнь, уезжают. Но я здесь родился, и мне уезжать некуда».
Журналист побеседовал с несколькими людьми с местного завода и карьера, и
у всех отметил непрекращающийся кашель — симптом вдыхания «белых
иголок», как называют их аборигены. Говорят также о странных
заболеваниях кожи. Отправившись в дерматологическое отделение,
американский гость узнал, что это тоже от асбеста.
Международное агентство по изучению рака (подразделение Всемирной
организации здравоохранения) приступило к многолетнему исследованию
Асбеста (до конца ещё далеко). Все формы асбеста канцерогенны для
человека, утверждают учёные, и вопрос в том, вызывает ли это вещество не
только рак лёгких, но и какие-то другие — например, рак яичников.
Когда г-н Крамер добрался до самого карьера, у него закружилась голова.
Перед ним открылась крупнейшая в мире открытая разработка асбеста
размером с половину Манхэттена. Яма спускается вниз на 300 м широкими
террасами, по которым грузовики вывозят волокнистый, серый, сырой
асбест. Карьер так близко к городу, что ради его расширения недавно
пришлось переселить местных жителей.
Жизнь города тесно переплелась с этой ямой. Многие молодожёны
фотографируются на смотровой площадке. Муниципальный гимн называется
«Асбест — мой город и моя судьба». В 2002 году появился новый флаг:
белые линии, символизирующие асбестовое волокно, проходят сквозь
огненное кольцо. Рекламный щит «Ураласбеста» провозглашает: «Асбест —
наше будущее».
Коллективные иски, которые уничтожили асбестовую промышленность США, в
подневольной судебной системе России невозможны, отмечает г-н Крамер.
Поэтому страна, обладающая крупнейшими в мире запасами асбеста, добывает
около 850 тыс. т
в год, экспортируя примерно 60%. Спрос по-прежнему силён в Китае и
Индии. «Хризотиловая ассоциация», объединяющая поставщиков асбеста,
сообщает о годовом обороте в 18 млрд рублей ($540 млн). Бизнес растёт — в
основном за счёт того, что другие страны из него выходят. Объём
производства увеличился с 875 тыс. т в 2005-м до миллиона в прошлом
году.
Шахты и фабрики «Ураласбеста» — главные работодатели региона. Всего в
этой промышленности занято 38,5 тыс. россиян, а с учётом сопутствующих
видов бизнеса она обеспечивает средствами к существованию около 400 тыс.
человек. Что касается Асбеста, то в отрасли занято примерно 17%
населения.
Асбест — наследие гигантизма советского промышленного планирования, один
из сотен городов, возникших вокруг одного огромного производства. По
официальным данным, от одного завода или шахты сегодня зависят 467
городов и 332 посёлка городского типа. В них живут 25 млн человек.
Закрыть такие предприятия невозможно, даже если они убивают окружающую
среду.
Г-на Крамера поразило, что охранник проверяет багажники всех
автомобилей, покидающих территорию завода, на предмет наличия
металлолома. Продажа последнего — порой единственный способ как-то
свести концы с концами во многих старых промышленных городах России.
Вышеупомянутая отраслевая ассоциация утверждает, что хризотил является
менее вредной разновидностью асбеста. Тем не менее в США его
использование жёстко ограничено: Штаты импортируют лишь около тысячи
тонн асбеста (в основном из Бразилии) для нужд аэрокосмической и
автомобильной промышленности. Пресс-секретарь ассоциации Владимир
Галицын отмечает, что в нашей стране работают три НИИ, изучающие
использование асбеста. По словам Галицына, при надлежащем обращении он
безопасен. «Если бы наши рабочие умирали, на нас бы никто не работал», —
аргументирует специалист.
Г-н Крамер нашёл подтверждение его словам в лице 82-летнего Валентина
Земскова, который проработал на карьере 40 лет. Да, он жив, но у него
асбестоз — результат царапин, которые оставляют «белые иглы» в
дыхательных путях и лёгочной ткани. «Пыли было так много, что не увидишь
человека, стоявшего рядом», — вспоминает ветеран. Его надбавка за
инвалидность равна 4,5 тыс. рублей (около $135), то есть всего несколько
блюд в ресторане, замечает г-н Крамер.
Но г-н Земсков подчёркивает, что у города нет другого выбора: «Если бы у
нас не было завода, как бы мы жили? Он должен работать, иначе не будет
рабочих мест».
Памятник погибшим всё же существует. Он представляет собой кусок асбестовой руды с надписью «Живи и помни»...
Источник: compulenta.computerra.ru
