Eкатеринбург столкнулся с угрозой дефицита воды: в начале мая в Ново-Марьинском резерв­ном водохранилище зафиксирован существенный недостаток водных ресурсов. С 1 по 3 мая собственник гидротехнических сооружений на Ново-Марьинском - Первоуральский новотрубный завод - производил сброс воды выше нормативов (их устанавливают федеральные структуры с учетом запасов снега и прогнозов паводка, чтобы безаварийно пропустить паводковые воды). Как сообщила пресс-служба мэрии, дополнительные объемы воды на нужды города придется перекачивать из Нязепетровского водохранилища в Челябинской области, что обойдется Екатеринбургу в 1 млн рублей в сутки.

Угроза ограничения водоснабжения для полуторамиллионного города - проблема серьезная. С ее обсуждения и начался разговор об экологии в регионе с министром природных ресурсов Свердловской области Константином Крючковым.

- Константин Владимирович, с водой в Екатеринбурге действительно сложилась сложная ситуация?

- За три дня было сброшено 6 млн кубометров воды. Екатеринбург потребляет в год 240 - 250 млн кубометров. Для маловодного года это потеря серьезная, но не катастрофичная: всего 2 - 3% от годового водопотребления Екатеринбурга.

Суточное потребление в городе - около 500 тыс. кубометров. По данным Водоканала, для введения ограничений поступление воды должно снизиться до 322 тыс. кубометров в сутки. Таким образом, примерно 170 тыс. кубометров - это резервный запас. Но проблема в том, что эти резервные кубометры потребляют предприятия. Они вполне могут забирать воду из других источников, предназначенных для производства, но им выгоднее покупать достаточно дешевую и уже очищенную воду Водоканала, нежели пользоваться своей. Пожалуй, стоило бы обязать предприятия не забирать у города воду. Кроме того, перекачка воды для Екатеринбурга из Челябинской области - это обычная ежегодная процедура. Канал переброски для этого и построен.

- Каковы последствия обмеления водохранилищ для окружающей среды?

- Ново-Марьинское входит в каскад водохранилищ, которые обеспечивают Екатеринбург водой. Кстати, по телевидению показывали не Ново-Марьинское, а Верхнемакаровское, которое сильно обмелело, коряги торчат. Именно на него поступает много жалоб от населения. Но здесь нужно учитывать: водохранилища не предназначены для отдыха и разведения рыбы, они служат резервуарами для воды, в том числе используются при ее перекачке с Нязепетровского в Волчихинское водохранилище. Екатеринбург обычно за зиму срабатывает Верхнемакаровское, перекачивая его на нужды города, поэтому оно и находится в таком состоянии. Конечно, некрасиво смотрится. Если бы Екатеринбург своевременно воду из Нязепетровска качал, такого бы не было. Но, видимо, экономят: перекачка воды - дорогостоящее мероприятие.

Дымы и копи техногена

- Как вы оцениваете экологические итоги кризисного 2009 года?

- Они неоднозначны. Снизились объемы загрязнения по всем направлениям. Так, суммарный выброс вредных веществ в атмосферу предприятий Свердловской области составил 1163,8 тыс. тонн, что на 11,2% меньше, чем в 2008 году. Но произошло это по большей части за счет сокращения выпуска продукции. Кардинального улучшения ситуации в связи с модернизацией производств пока не наблюдается: объем выбросов на единицу валового продукта такой же, как и раньше.

В 2008 году свердловские предприятия вложили более 7 млрд рублей в модернизацию производства, в 2009 году - 3,8 миллиарда. Эти инвестиции должны дать положительный результат чуть позже, экологический эффект модернизации не сразу накапливается.

Негативное последствие кризиса в том, что переработка отходов на предприятиях области сократилась: в прошлом году переработано 67,6 млн тонн, что на 14% меньше, чем в 2008 году. В основном отходы перерабатывались на щебень, строительный камень.
В связи с падением спроса строителей в прошлом году снизились и объемы переработки. Но сокращение не настолько резкое. Думаю, в ближайшие год-два сможем достичь прежних объемов.

При этом важно понимать, что более 5 из 8 млрд тонн накопленных в области техногенных отходов составляют вскрышные породы (снимаются перед началом освоения месторождений), а они не токсичны и не представляют опасности для окружающей среды.

- Каким образом областные власти могут стимулировать предприятия к внедрению «чистых» технологий?

- Любые средства, направленные на модернизацию устаревшего производства, дают экологический эффект, потому что новое оборудование идет уже с учетом всех природоохранных требований. В части экологии начинаем все больше внимания уделять крупным предприятиям. Их контролируют федеральные структуры. Но мы тоже не можем оставаться в стороне: порядка 80% загрязнений по всем направлениям дают нам 20 предприятий из 19 тыс. расположенных в области. Только на Рефтинскую ГРЭС приходится треть атмосферных загрязнений в Свердловской области, она занимает в стране по выбросам в атмосферу второе место после Норникеля. Если мы будем работать с тысячами остальных предприятий и добьемся от них снижения выбросов даже вполовину, то получим лишь незначительное улучшение экологических показателей.

По Рефтинской ГРЭС нам удалось договориться с Ростехнадзором о том, что будут применяться новые методики расчета предельно допустимых выбросов (ПДВ) на основе использования не экибастузских углей с большой зольностью, а кузбасских, что позволит снизить выбросы.

Кроме того, мы пересматриваем сроки достижения ПДВ, которые были ранее предоставлены некоторым предприятиям. В этом году будем рассматривать варианты установления таких сроков для бльшего количества предприятий. Это мощный рычаг воздействия: если они не модернизируют производство, не укладываются в сроки, то по истечении этих сроков кратно увеличиваются платежи за все виды загрязнений.

Палец в плотине

- На что хватает средств, выделяемых на экологию из областного бюджета?

- Традиционно у нас работает программа «Экология и природные ресурсы в Сверд­ловской области». В прошлом году она стала одной из немногих областных целевых программ, получивших финансирование. Конечно, его объем снизился, в этом году заложили 155 млн рублей. В былые годы и до 300 млн рублей доходило. Но главное, что первоочередные задачи финансируются. Первая наша обуза - нейтрализация шахтных вод брошенных рудников (в их числе Белореченский, Дегтярский, Карпушихинский, Левихинский). Вторая - хранилища монацитового песка, который является слаборадиоактивным веществом, в Красноуфимске: там нам осталось оснастить металлическими укрытиями последние четыре ангара. Третья статья расходов - содержание четырех природных парков, дирекции охотничьих заказников, финансирование мероприятий, связанных с программой «Родники», ряда других мероприятий.

Понятно, что средств необходимо значительно больше, в частности на решение проблемы рудников. В начале 2000-х собственники бросили эти рудники, нейтрализация была прекращена и кислые воды начали поступать в питьевые водоемы. Тогда в экстренном порядке были построены станции нейтрализации шахтных вод. Но они не позволяют производить полную очистку: когда их строили, таких технологий просто не было. Сейчас, по нашим расчетам, по одной Левихе потребуется 40 млн рублей на проектирование и полмиллиарда рублей на строитель­ство современной станции нейтрализации и очистки кислых шахтных вод.

Есть и другие похожие проблемы, уходящие корнями в прошлое, например, «Хромпик» (Первоуральск). Ситуацию там удалось заморозить, но технологического решения, чтобы полностью нейтрализовать воды, насыщенные шестивалентным хромом, нет. До нормативов не дошли, но только за последние два года удалось снизить в 7 - 8 раз содержание шестивалентного хрома в воде.

- Система работы с бытовыми отходами выстраивается крайне медленно. Что тормозит этот процесс? Какие меры воздействия есть в вашем арсенале?

- Бытовые отходы составляют 2% от общего объема образующихся в области отходов, это порядка 3 млн кубометров в год. Работа с ними находится в ведении муниципальных властей. Муниципалитетам устанавливаются нормативы на экологические мероприятия, средства на них выделяются из консолидированного бюджета Свердловской области. Для каждого города они рассчитываются в зависимости от количества жителей. Для городов, попадающих в разряд экологически неблагополучных (таких как Каменск-Уральский, Первоуральск, Ревда, Нижний Тагил), применяется надбавочный коэффициент, который может достигать двойки-тройки. Эти средства в том числе должны идти на очистку территории от мусора, разработку программ и проектов утилизации отходов.

Более эффективно в этой сфере работают местные власти в Асбесте, Екатеринбурге, Нижнем Тагиле. Самая тяжелая ситуация в небольших населенных пунктах, менее 30 тыс. человек. У них и средств значительно меньше, и организация коммунальных служб традиционно хуже, чем в крупных городах.

Основных проблем по работе с бытовыми отходами три. Первая заключается в том, что из шести с лишним сотен мусорных полигонов области 360 не имеют хозяев. При этом, по данным статистики, еще в 2001 - 2002 годах у нас было меньше десятка бесхозных полигонов. Мы предполагаем, что основная причина произошедшего в постоянных реорганизациях: МУПы ЖКХ банкротились, так как не могли расплатиться за топливно-энергетические ресурсы, а при создании новых предприятий никто не хотел брать на себя лишнюю обузу. Как бы мы ни старались навести порядок, ничего не изменится до тех пор, пока не с кого спросить и некому помочь. Поэтому одна из первоочередных задач - определить хозяев.

Вторая проблема - это отношение к делу уборки мусора самих муниципалитетов.
В 2009 году на обращение с отходами из областного бюджета им направлено более 500 млн рублей. Но проведенный анализ показал: в эту сферу ушло менее половины выделенных средств. Можно, конечно, предположить, что сказался кризис, и средства были переброшены на какие-то другие более важные цели. Но тенденция складывается опасная: более 50 муниципальных образований еще в 2008 году, принимая бюджет, заложили в нем на обращение с отходами либо значительно меньшие средства, чем предусмотрено областным бюджетом, либо вообще не закладывали. Получается, независимо от того, как ситуация могла развиваться, они уже планировали деньги не вкладывать. Значит, власти муниципальных образований, городские думы не хотят видеть эту проблему. Поэтому мы решили установить контроль за планированием нормативов на следующий год.

Третий вопрос лежит в области госконтроля. Проверок много: только в части отходов министерство провело более 500 в прошлом году, и порядка 14,5 тысячи организовал Роспотребнадзор. Но эффективность их невелика. Мы имеем право наказывать за нарушение законодательства в области обращения с отходами на достаточно большие суммы: предприятия - до 200 тыс. рублей, должностных лиц - на 20 - 50 тыс. рублей. А для непосредственных нарушителей - граждан, выбрасывающих мусор в несанкционированных местах, областное законодательство предусматривает мизерные штрафы 200 - 500 рублей. Таким образом, мы не наказываем нарушителя, а наоборот, стимулируем: размещение машины мусора на полигоне бытовых отходов в среднем стоит не менее тысячи рублей, а штраф за свалку отходов в лесу - максимум 500 рублей. В прошлом году мы вносили в облдуму законопроект, предусматривающий увеличение штрафов для граждан, он не прошел. В этом году будем снова выступать с такой инициативой. Это абсолютно правильно: если один раз водителя, который вывалил машину мусора где попало, наказать на 50 или 100 тысяч, его уже никто в следующий раз не уговорит и не заставит так поступать, и другим пример будет. В противном случае, наказывая должностных лиц, отвечающих только за последствия, мы ничего не добьемся.