Велика Россия! Много в ней лесов, полей и рек. Я другой такой страны не знаю, где так волен был бы человек.

Волен мостить дороги золотой рудой – как, например, в Восточной Сибири, от Таксимо до Бодайбо.

Делать те же дороги гранитными, да не из простого камня, а из розового, драгоценного, того самого, что цари в небольшом количестве отпустили на изготовление гробницы Наполеона.

Где? А в Карелии, в Петрозаводске…

Добывать изумруды как побочный, не имеющий стоимости продукт – в полном соответствии с пролетарской установкой первых большевиков, грозившихся к 1918 году делать из золота нужники. Ну, как попутный газ при нефтедобыче, добыл – ­сожги.

– А что было в СССР с драгоценными камнями делать? – спрашивает меня Валерий Устинов, директор Малышевского рудника изумрудов, единственного месторождения этих камней в России. – Кто их мог купить?

Официально его должность звучит так – директор Обособленного предприятия ГУП «Калининградский янтарный комбинат» в посёлке Малышева Свердловской области.

– И что, выкидывали?

– Да вряд ли. Крупные-то точно – нет. А мелочь… В общем, изумруды – не главное. Побочный продукт…

Конечно, смешно думать о каких-то драгоценных побрякушках, когда мы делаем ракеты и перекрыли Енисей. Кстати, о ракетах. Малышевское месторождение относится к стратегическим, но вовсе не из-за изумрудов. Здесь добывают бериллий, который используется в атомной промышленности. И в авиации. И, как я понимаю, в ракетостроении.

Енисей мы им не перекрываем – мало его.

Но это всё – лирика. В качестве вступления. Физика же намного прозаичнее и суровее.

Уникальное Малышевское месторождение лихорадит уже лет десять-пятнадцать. При советской власти рудник, горно-обогатительная фабрика да и весь посёлок работали на Минсредмаш. То есть на ведомство, практически целиком работавшее на оборону. Это понятно, как и то, что жизнь здесь была едва ли не на столичном уровне, а по зар­платам – превосходила.

Сейчас обогатительной фабрики нет – как и многого, впрочем. И добываемый стратегический продукт надо перерабатывать в Казахстане, в Усть-Каменогорске. Трясёт же рудник из-за перманентной смены хозяев. И каждый раз, как происходит эта смена, единственное в стране месторождение оказывается под угрозой затопления: достаточно на сутки прекратить откачку воды – и шахта «поплывёт». Зальёт и проходку, и оборудование, во что потом встанет ликвидация этой беды, считать никто не берётся, начинает кружиться голова.

– Мы приступили к «спасению» Малышевского месторождения два года назад по поручению Правительства России, – говорит исполняющий обязанности генерального директора ГУП «Калининградский янтарный комбинат» Юрий Мухин. Предыдущие иностранные хозяева лишились лицензии, так как поставили рудник на грань исчезновения и за восемь лет так и не начали добычи. В течение двух лет мы вложили сюда порядка ста шестидесяти миллионов рублей, мы провели все ремонтно-восстановительные работы в шахте, мы создали сотни рабочих мест, мы начали добычу ценнейших материалов – и вдруг Роснедра не продлевают нам операторскую лицензию. Причина? Якобы мы так и не начали добычу изумрудов. Помилуйте, а чем же мы тогда здесь занимаемся? Вот справки: добыто и переработано пять тысяч тонн руды, добыто почти четырнадцать килограммов изумрудов… Где они? Да вот!

И Мухин показывает на стол. Там, в опечатанном холщовом мешке и переносном железном сейфе, лежат привезённые из банка камни.

Изумруды. Прозрачные и нет. Большие и малые. Имеющие бешеную стоимость – до тысячи долларов за карат, и так себе, доступные всем.

– Сколько стоит вот этот? – спрашиваю я. У меня на ладони лежит большой круглый изумруд. В общем, ничего особенного, в зобу дыхание не спёрло…

– Сто двадцать тысяч рублей. Пока не обработан…

Очередная краткосрочная лицензия на добычу изумрудов у Калининградского янтарного комбината закончилась 30 июля. Роснедра объяснили свой отказ в выдаче тем, что им не были представлены все документы о деятельности комбината – как раз в части добычи. Хотя калининградцы в установленные сроки всю отчётность о добыче сдали в Уралнедра (Департамент по недропользованию по Уральскому федеральному округу. – Прим. авт.), которые как раз и свидетельствовали о ведущейся промышленной добыче минералов.

Одиннадцатого августа на совещании «О предоставлении права пользования недрами Малышевского изумрудно-бериллиевого месторождения» под председательством заместителя министра природных ресурсов и экологии РФ С.Е. Донского было принято решение о рекомендации Роснедрам повторного рассмотрения заявки Калининградского янтарного комбината.

Двадцатого августа на заседании Комиссии по рассмотрению заявок на право пользования участками недр вопрос о Малышевском месторождении не рассматривался. Без объяснениz причин. И без комментариев – хотя бы по поводу решения замминистра…

– Чем мама занимается? – девочка лет десяти улыбается. – Колечки делает…

– Что за колечки?

– Да из камушков… Многие в посёлке колечки делают…

– А куда потом девают?

– Дядя приезжает и забирает…

Посёлок Малышева притих, как перед бурей. На улицах чисто, а в местном Доме культуры, вход в который сторожит статуя шахтёра, не рекомендуют садиться на концертах и спектаклях в центре зала – может обвалиться потолок. Впрочем, за те пятнадцать лет, что добыча драгоценных камней то ведётся, то не ведётся, здесь научились выживать самостоятельно. Красть. Перебирать отвалы отработанной руды и, естественно, находить изумруды. И обрабатывать.

– А что за дядя такой?

– Ты что, дура? – накинулись на девчонку подруги. – Тебе мать не объясняла, чтобы молчала об этом?

Посёлок Малышева – не из самых депрессивных. Во многом благодаря тому, что за последние два года промышленная добыча драгоценных минералов здесь стала налаживаться, сотни людей вышли на работу, ещё сотни готовились прийти. Сейчас в шахтах тишина. Ни грохота взрывов, ни рёва буров. Только откачивается вода да идёт подготовка к закладочным работам – пустоши после выемки необходимо заполнять, природа не терпит пустоты…

– Несмотря на отсутствие лицензии и остановку добычи, понимая государственную значимость, мы поддерживаем рудник в технически исправном состоянии, хотя могли бы бросить и людей, и рудник. Сейчас мы платим рабочим две трети от зарплаты, – медленно говорит Юрий Мухин. – И тратим в месяц миллионы и миллионы… Процесс остановить нельзя – потеряем шахту. Но мы – не миллиардеры, деньги имеют обыкновение кончаться, если их не зарабатывать, и тогда просто автоматически откачка воды прекратится…

– И что будет?

– Техногенная катастрофа или социальный взрыв в посёлке – выбирайте сами. Впрочем, думаю, и то, и то…

– Странное дело, – продолжает Устинов, – мы же государственное предприятие, выполняем поручение Правительства… И государство же с нами играет в непонятные игры! Это ведь оборонка, это не шутки! Да и не знаем уже теперь – нужен он, бериллий, стране или нет, как изумруды в Советском Союзе…

– Всё очень просто, – убеждают меня калининградцы, – обеспечьте лицензией, если изумруды и бериллий нужны стране. Не нужны или мы вас не устраиваем как добытчики – возместите нам потери. Мы же не по своей воле здесь оказались, мы же государственное предприятие, а не коммерсанты, пускающиеся в коммерческие риски!

– А в ответ?

– А в ответ – тишина…

А может быть, проблема гораздо серьёзнее и угрожает экономической безопасности страны? Ведь предыдущие хозяева рудника, лишённые лицензии, – иностранцы с сомнительной репутацией. И вот что думает по этому поводу Юрий Мухин:

– На сегодняшний день ситуация вышла за рамки правительственного поручения вследствие большой активности бывших недропользователей. Очевидно, что аффилированные с канадской «Царь Эмеральд Корпорейшн» структуры активно противодействуют работе государственного предприятия по разработке месторождения. Компании ООО «Эмерайт» (ООО «Мариинская холдинговая компания»), ЗАО «Зелен Камень» – подставные резиденты, контролируемые канадской «Царь Эмеральд Корпорейшн». Очередной претендент на рудник – ООО «Изыскатель», направивший письма в Роснедра, Минфин и Правительство РФ с предложениями по развитию и разработке месторождения, который даже не имеет опыта недропользования, не скрывает свои отношения с ООО «Мариинская холдинговая компания». Малышевское изумрудно-бериллиевое месторождение – одно из крупнейших в мире по запасам. Российские изумруды в силу химического состава значительно превосходят по качеству присутствующие сегодня на рынке бразильские и колумбийские. Поэтому западные добывающие компании, работающие на рынке, в том числе лишённая лицензии «Царь Эмеральд Корпорейшн», заинтересованы в установлении контроля над российским месторождением, чтобы заморозить проект и продолжать контролировать международный рынок. В итоге экономика Российской Федерации несёт значительный ущерб, так как сегодня практически весь рынок камнесамоцветного сырья является теневым.

Сейчас странный этот конфликт достиг практически точки кипения и вынесен на самый верх – вопрос о Малышевском месторождении должен рассматриваться в Правительстве России. Когда – неизвестно. Люди в посёлке Малышева ждут. Вода журчит, деньги текут…

справка «Парламентской газеты»

Бериллий используется в ядерной энергетике, аэрокосмической технике, производстве ракетного топлива, рентгенотехнике, при изготовлении лазерных материалов и огнеупорных материалов. 65% мировых запасов бериллия сосредоточены в США. В СССР Малышевское месторождение позволяло получать 3200 тонн бериллиевого концентрата в год, в настоящий момент имеются возможности для получения 300 тонн.

Знаменитые изумруды, добытые на Малышевском месторождении:

1. «Кочубей» – 1834 г., вес 11 130 карат.
2. «Коковина» – 1834 г., 2000 карат.
3. Без названия – 1977 г., 12 600 карат.
4. «60 лет Советской Армии» – 1978 г., 7000 карат.
5. «Коммерческий» – 1982 г., 12 900 карат.
6. «Шахтёрская слава» – 1988 г., 32 750 карат.