Единственный российский боксер, кому удалось завоевать золотую медаль на Играх в Лондоне, — Егор Мехонцев в эксклюзивном интервью «Известиям» признался, что поехал на турнир, несмотря на запрет врачей:

— Врачи не хотели меня допускать на Игры, несмотря на то что у меня была именная олимпийская лицензия. Было еще два боксера с диагнозами хуже, чем у меня, но их допустили до Игр. В моем весе только я мог участвовать, если бы они меня не пропустили, была бы «дыра» в команде. Потом в Москве другой врач немного обнадежил, сказал, что все нормально. Конечно, голова изначально не предназначена для того, чтобы по ней били. Если обычному человеку ударить по голове, он тоже может ослепнуть. Просто у меня риск был большим. После того как я отобрался на Олимпиаду — в 2011 году занял третье место на чемпионате мира, — много крови у меня выпили врачи. Психологически было тяжело. Представляете, у человека появился поехать шанс на Олимпиаду, а его бракуют. Высокомерные люди не хотели меня допустить, но я не злопамятный. Хорошо, что все обошлось в итоге. Бог им судья!

— Как чувствуете себя после Олимпиады?

— Сейчас провожу восстановительные мероприятия, стараюсь держать себя в форме.

— Отдохнуть успели?

— В области есть хороший санаторий — лес, покой. Ездил туда с семьей. От всего отвлеклись, а то начал немножко уставать от пристального внимания журналистов и болельщиков. Хотелось за границу поехать, но дочка маленькая, поэтому пока нельзя. Удивился, что бокс в стране — популярный вид спорта, когда стали на улицах узнавать. 

— К тренировкам уже приступили?

— Пока выполняю аэробные упражнения, работу на координацию, бегаю кроссы. Спаррингов нет, потому что не готовлюсь к соревнованиям. 

— А когда ближайшие турниры?

— Только в следующем году. Будет чемпионат России, на нем олимпийцы не будут участвовать. Мы полтора года к Олимпиаде готовились полным ходом.

— Сколько медалей планировала привезти команда из Лондона?

— Я сколько планировал, столько и привез. У сборной были другие надежды. Думали, что в финалах побольше народу примет участие.

— Казалось, что Алояну обеспечено место в финале, последний чемпионат мира человек выиграл...

— На него были возложены самые большие ожидания. Я и сам верил в него, но немножко не получилось. Олимпиада и чемпионаты мира или Европы — совершенно разные турниры. Совершенно другие эмоции. Нельзя сравнивать.

— В Великобритании впервые были?

— В 2008 году я не попал на Олимпиаду в Пекин, потом перешел в весовую категорию до 91 кг, выиграл чемпионат России и отправился в Ливерпуль на чемпионат Европы. Оттуда привез золотую медаль, хоть и весил всего 83 кг. Это был мой первый серьезный взрослый международный успех. Мне там очень понравилось, поэтому сильно хотел попасть в Лондон через четыре года. Можно сказать, символично получилось.

— Какие у вас отношения с главным тренером сборной Николаем Хромовым?

— Хромов — опытный тренер, всегда все говорит по делу, в боксе разбирается, у меня к нему претензий нет. Кроме Хромова у меня есть и личный тренер — отец. Главное, чтобы у главного тренера и у личного тренера был контакт между собой, перед Играми в Лондоне они его нашли. Тренер всегда испытывает большой эмоциональный стресс, ведь на нем лежит вся ответственность. 

— Перед финалом удалось поспать?

— На удивление, уснул как убитый. Думал, что волноваться буду, а получилось — лег... и проснулся.

— С каким настроем выходили на финальный поединок с казахом Ниязымбетовым?

— Как на последний бой. Старался быть внимательным и сконцентрированным. Я с ним только в этом году боксировал в третий раз. В двух предыдущих встречах мне везло больше. Он знал прекрасно, что от меня ждать, тоже настраивался.

— Кому посвятили победу?

— Дочке Еве. Недели между сборами меня спасали. Это были лучшие моменты. Приезжал домой и просто забывал обо всем.

— Вам 27 лет. Как насчет следующей Олимпиады в Бразилии?

— На самом деле это не возраст. Я же не художественной гимнастикой занимаюсь. У них там в 19 лет уже на пенсию выходят. Все зависит от твоего желания и физического состояния. Стараюсь после соревнований не залеживаться, вести активный здоровый образ жизни. Надеюсь, что моя карьера будет долгой.

— Профессионалы выступают и до сорока лет. Вы, кажется, хотели перейти в профи когда-то?

— Разочаровался, что не попал на Игры в Пекине. Не хотел ждать еще четыре года, думал буду более востребованным в профессионалах и смогу заявить о себе за это время, как сделал Костя Цзю, но не получилось.

— А сейчас не хотите попробовать снова?

— Конечно, мне это интересно. Но профессиональный бокс — это ремесло. Как и у любого человека, который устраивается на работу, есть два основных момента: сколько я буду иметь и какие у меня перспективы? У меня был разговор с Владимиром Хрюновым, никакой конкретики. Если бы мне предложили контракт — другое дело.

— Политикой не хотели бы заниматься? Сейчас это популярно в спортивной среде.

— Мне предлагали стать депутатом, но бокс этого не любит. Либо ты спортом занимаешься, либо идешь в другое место работать. Если ты будешь совмещать и бокс, и, например, политику, обязательно голову отшибут. Потому что в боксе много ребят, которые жаждут тебя побить на ринге. Это спорт! Не знаю, как это удается Виталию Кличко. Сажают в тюрьму Тимошенко — он срывается с тренировки и бежит ее выручать. Наверное, может себе позволить, потому что сейчас у него нет серьезных соперников. Тяжелый вес загибается в последнее время, перестал быть таким ярким и зрелищным. Исключение — поединок Хэя и Чисоры, но это больше было похоже на шоу. Вышли два отморозка, выложились по полной и отработали свои миллионы. Поэтому сейчас набирают обороты смешанные единоборства, бескомпромиссный мордобой. Все устали смотреть, как два джентльмена своими скучными джебами-тычками уничтожают супертяжелый вес. А во времена Али и Фрейзера чемпион в супертяжелом весе был второй по популярности в США после президента.

— Какие увлечения у вас есть помимо бокса?

— Пока одно увлечение — рыбалка. Недавно ездил, окуней штук 30 наловил, нормально.