Асбестовых приисков было несколько, ими владели разные люди
Дремучая зауральская тайга. Вековые сосны тесно обступили дорогу, которая змейкой вьется, то пропадая в зелени, то выбегая на пригорок. По дороге, распластавшись, как птицы в полете, несутся две тройки. Столбом вьется рыжая пыль, кучера с громким гиканьем предупреждают приезжих. Все живое стремится свернуть в сторону, иначе сомнут, искалечат.
Путь преграждают маленькие ручейки. Берега их густо заросли высокой сочной травой и кустарником. Кругом глушь, безлюдье...
На краю вырубки видны две землянки, вьется дымок от костра, позванивают ботала стреноженных лошадей, пасущихся среди деревьев.
Речушка запружена, установлен вашгерд (простейший аппарат для промывки и обогащения золотоносного песка). Две женщины бросают на него землю. Вода несет ее по желобу. Несколько мужиков в броднях, измазанных глиной, копают землю, перекидывая ее в кала-машку. Это рабочие на речке Каменке добывают золото.
Под колесами экипажей постукивают бревна мостика, господа с любопытством смотрят на мужиков, переговариваются. Мужики тоже оторвались от работы, разглядывают приезжих угрюмо и исподлобья. «Видать, едут на асбестовые прииски, а, может, покупатели за камушками на изумрудные копи».
Снова звонкое «Эгей!» раздается над дорогой, кони в стремительном беге рвутся вперед. Под горой опять видны вырубки. На большой прогалине построен барак, несколько домиков, видны большие сараи, а над ними столбом стоит пыль. Это асбестовый прииск «Грязнушка».
Но тройки мчатся мимо, туда, где дорога взбегает на высокий холм.
Вновь видны признаки жилья, лес вырублен на большой площади, в стороне от дороги видны землянки, белеют палатки, за ними разрез и небольшой отвал. На опушке леса барак, за ним казарма. Дорога пролегает около разреза и между двух отвалов выходит к высокому дому, около которого толпится народ.
Кучера лихо остановили коней, и приезжие выходят из экипажей. С крыльца к ним торопливо идут управляющий Павел Николаевич Малявинский и главный бухгалтер Петр Прокопьевич Шабуров. Им есть от чего волноваться: приехал хозяин барон Этьен Жирард де Сукантон в сопровождении профессора геологии Вознесенского, инженера-консультанта Цимермана и личного советника Знела.
После того, как управляющий и бухгалтер представились, все проходят в контору. П.Н. Малявинский представляет служащих конторы и предлагает сначала помыться в русской бане с березовым веником, затем пообедать и отдохнуть после утомительной дороги. Жирард согласился.
За обедом шел оживленный разговор. Геолог попросил налить ему смирновки, рассказав, что, по словам его деда, после бани нужно обязательно выпить: «Денег нет - займи, но шкалик выпей! Вот я и выполняю его завет».
Впрочем, и остальные гости не уступали в выпивке один другому. Цимерман рассказал о своей работе на асбестовом предприятии в Канаде. «Но, - говорил он, - судя по образцам, здешнее месторождение не хуже, увидим, каковы залежи».
Выпитое вино клонило ко сну, и гости, поблагодарив за гостеприимство, отправились спать.
Утром к завтраку все вышли в легких летних костюмах из светлой
материи. Не задерживаясь за завтраком, Знел ушел в контору знакомиться с бухгалтерскими данными, остальные отправились осматривать разрезы.
Рудник состоял из двух участков: «Первый номер» и Малявинский. Разрезы были невелики. Цимерман дал им оценку после осмотра Малявинских разрезов. По его словам, работы нужно было вести в трех разрезах, а два закрыть, так как руда в них была бедная.
Побывали и на соседних приисках. Везде техническая отсталость: бегуны, сортовки и бутары работали от конных приводов, ручной труд...
Зато приезжим понравилась небольшая этернитовая фабрика барона Павла Онуфриевича Корево. Этернитом были покрыты все жилые здания на Коревинском прииске.
Знел доложил бухгалтерские данные за прошлые годы. Все говорило за то, что прииски нуждаются в техническом оснащении, строительстве фабрик. Затраты должны были окупиться, ибо предприятиесулит колоссальные прибыли.
Из села Белоярского был вызван священник Николай Первухин с причтом. Отслужили по русскому обычаю молебен, и прииск был переименован в Вознесенский, так как приезд хозяина совпал с праздником Вознесения Господня. Ранее прииск назывался Малявинским.
По приказу Жирарда управляющий дал банкет. На нем присутствовали барон П.О. Корево, главный инженер Домкович, хозяин Мухановского прииска Муханов, управляющий Покпевского прииска Б.В. Лозинский, главный инженер А.А.Захваткин, управляющий «Грязнушки» А.И. Графский, главный инженер А.И. Симонис, хозяева изумрудных копей, инженеры... Все были с женами.
Первый тост был за владельца рудника барона Жирарда де Сукантона, за императора Николая Второго, за дам, украшающих вечер. Танцевали под звуки русской гармони, на которой мастерски играл печник Севастьян Емельянович Бармин. Лились звуки польской мазурки, развевались в лихих танцах фалды фраков, плыли пара за парой в вальсе «Над волнами». Муханов отплясывал вприсядку русского трепака, развевались полы купеческой поддевки...
Ранним утром разъезжались упившиеся гости по домам.
В день отъезда хозяином были даны наметки работ, составленные Знелом и Цимерманом. Управляющему было строго приказано выполнять их. С профессором Вознесенским договорились провести широкую разведку рудных залежей. Гости выехали в Ревель.
После их отъезда Малявинский отдал распоряжение приступить к рубке леса, постройке новой конторы, казарм и домиков для служащих.
Эти очерки краеведы П.Никитин и Н.Рубцов записали по рассказам кучеров Н.Т. Михалева и К.Ф. Барышева, а также местных жителей В.И. Манохина и А.Е. Абаскалова. К сожалению, воспоминания не датированы, и можно лишь приблизительно догадываться, когда барон де Сукантон приезжал на прииски.
Интересна история приобретения ревельским дворянином приисков. По мнению краеведа Т.Г. Жданова, А.П. Ладыженский, обнаружив «слоистый камень», показал свою находку начальнику стройконторы П.Н. Малявинскому. Тот сразу же оценил находку, отправился на место, поставил памятные знаки и сделал в Екатеринбурге на свое имя заявку на открытие и пользование месторождением асбеста.
Но Малявинский не имел средств в нужном количестве и впоследствии продал прииск известному хлеботорговцу Жирарду де Сукантону. А сам стал управляющим. Поэтому становится понятным, почему прииск до своего переименования в Вознесенский назывался Малявинским.
Белла Дижур в своих работах говорит о иных источниках приобретения бароном приисков. Что странно, она не упоминает о передаче Ладыженским участка с выходом асбеста Малявинскому. По ее мнению, Ладыженский, осознав значимость своей находки, передал «богатейший кусок» екатеринбургской купчихе К.Е. Кремлевой, занимавшейся золотодобычей. Но у Кремлевой и ее помощников не было опыта в новой для них отрасли, вдобавок участки, открытые Ладыженским, оказались не очень богаты содержанием асбеста. Кремлевские прииски (их было четыре, и именно так они назывались), по мнению хозяйки, могли принести лишь убытки. Будучи женщиной расчетливой, она продала прииски все тому же барону де Сукантону. У того управляющим к тому времени был энергичный Малявинский, он провел разведку территории и открыл богатые залежи асбеста.
Кремлева явно прогадала, а барон Жирард де Сукантон стал одним из богатейших владельцев приисков.
Это лишь одна небольшая страница (с немалой долей предположений) истории начала разработки нашего месторождения. Увы, «белых пятен» здесь больше, чем достоверной информации. И наш долг заполнить их фактами и помнить о том, с чего начинался наш город.
П. Никитин, Н. Рубцов, Ю. Марченков
|
