| О судьбах земляков, вплетенных в историю страны.
АЛЕКСЕЙ
...Войне нужны были и наспех обученные курсанты Алма-Атинского пехотного училища. В октябре 1941 года их везли в теплушках по железным дорогам Советского Союза туда, где гремели бои. А куда точно, Алексей Бартош не знал.
Наконец-то прибыли к месту назначения. За железнодорожным полотном угадывался большой город. Какой? Курсантам знать не положено.
Снег хрустел, как свежая капуста, под каблуками кирзовых сапог. Мороз пощипывал уши и нос. Курсанты были одеты слишком легко. Шли вдоль чугунной ограды.
"Где-то же я видел этот забор,- думал Алексей, шагая в строю. - Где-то видел... Это же ВДНХ!"
- Москва! - шепнул идущим рядом.
И действительно - Москва, в которой Алексей Бартош никогда не был, и забор ВДНХ узнал по фотографии. Он так хотел повидать столицу - в мирной жизни. Красная площадь, Третьяковка, Большой театр... И прикоснуться к Великой истории Великой страны.
Они прикоснулись совсем по-другому. Здесь, в Москве, в конце сорок первого решалась судьба войны. Но они узнали об этом потом.
Первый бой к осмыслению происходящего ничего не прибавил. Окопы, перебежки, "Огонь!", грохот и дым... И холод, пронизывающий, убивающий. Прибывший воз валенок мало кого спас от обморожения - опоздал. Сапоги примерзали к портянкам - к ступням.
- В соседней деревне - санчасть полка,- сказал под вечер командир троим курсантам (в их числе был Алексей Бартош), - успевайте. Через несколько часов санчасть перебазируется.
...Они ползли. Не помнят, сколько. Снег слепил глаза. Боль не давала подняться. Они ползли. Они хотели жить.
ЖЕНЯ
Студенчество военных лет:
И хлеба нет, и мыла тоже нет.
В аудитории профессор дышит паром.
И под замерзшими руками конспекты шелестят,
По вечерам коптясь от фитилька нагаром.
... В комнатке общежития медицинского института на улице Лассаля в Свердловске висела карта Советского Союза с обозначенной флажками линией фронта. Зимними вечерами Женя с подругами слушали сводки Совинформбюро и заново расставляли на^сарте флажки. Война была так далеко от Урала и так близко.
Работа после лекций на оборонном заводе, упаковка снарядов - война. Серые треугольники с печатями цензуры - война. Дежурство в госпиталях, одновременно учеба и практика - война...
Каким вкусным казался хлеб, четыреста аппетитных граммов, полученных по разовой карточке. Отщипываешь припеченную корочку по дороге в институт. Съесть сейчас, что на ужин? А завтра паек нужно сэкономить. Если продать на рынке, хватит денег на учебник.
АЛЕКСЕЙ
...Алексея подобрал последний грузовик санчасти. Успели... А дальше - эшелон, путь на Ташкент. Неужели будем дома?
Госпиталь, куда попал Алексей, располагался на какой-то высокопоставленной даче. Врачи в палатку к обмороженным старались входить пореже: запах сшибал с ног. А раненые привыкли, не замечали. И на редкий скрип двери дружно поворачивали головы: кто решился зайти сюда? А это мама! Мама к Алексею приехала! И как только нашла?
Выпросив несколько дней отпуска, отправилась во Фрунзе, к главному военному начальнику. Положив перед ним номер полевой почты, спросила, как по этим цифрам найти сына.
- Что вы, военная тайна,- был ответ.
- Но я не уйду...
Через несколько часов "сдался" начальник, назвал все-таки адрес...
Только здесь, в госпитале, уже весной, по сообщениям в газетах, понял курсант, участником какой исторической битвы оказался. "Первое наступление советских войск, переломный этап войны",- писали в "Правде" и "Красной звезде".
Медицинская комиссия признала Алексея Бартоша годным к нестроевой службе...
ЖЕНЯ
В Свердловске Женя Межиборская заканчивала институт. Пять курсов за четыре года, практика в больницах, госпиталях, диплом врача-лечеб-ника. В августе сорок четвертого состоялось распределение: выпускников направляли в освобожденные районы или в действующую армию. Женя с подругами решили: лучше в армию. Каждой выдали военную форму громадного размера, пилотку и сапоги. В Москве в доме распределения медсоста-ва Женя получила приказ: "1-й Украинский фронт". Эшелон тронулся в путь по России, через Украину, на Запад.
Впереди разруха, кровь и смерть,
Офицер - и слезы лить не сметь!
Ты должна решить и приказать,
Ты должна лечить и исцелять.
...Отдельная танковая Ченстоховская Краснознаменная ордена Кутузова бригада нашлась, когда у Жени начисто кончились съестные припасы.
- Врач прибыл! - обрадовались в полковой санчасти.
А Женя, старший лейтенант медицинской службы Межиборская, растерялась... Бой, грохот, раненых несут и несут, стон, крики со всех сторон, суматоха, все мечутся... Что делать?
- Давай ставь противошоковое... - сказали новенькой,- справишься?
Еще бы. Иголочки приготовила, шприцы, ампулы. Противостолбнячная сыворотка - один укол, морфия - другой. Следующий!
- Да ты что? - закричали на Женю. - Одной иглой все делай!
Наверное здесь свои правила... В общем, справилась все-таки, похвалили потом.
Вот и началась для нее, девочки-романтика, но офицера, война уже по-настоящему. Неделя боев - половины полка нет. Заворачивали в тыл, на переформирование, на отдых. Правда, врачам (их было двое в полку: Женя и такой же, как она, вчерашний выпускник мединститута Валентин Мум-ладзе) и фельдшеру Кате Зеленковой работы как раз прибавлялось: нужно было баню организовать, вести амбулаторный прием - шли с легкими ранами, разными болезнями. Словом, "за все" отвечали медики, такое уж правило на войне...
Бои катились дальше, на Запад, танковый полк вступил на землю Германии. Где они продвигались, какие города миновали - это уже потом, после войны, посмотрела Женя на карте. А тогда... словечко "говорят" заменяло целую сводку, а то и приказ.
- Говорят, мы в окружение попали! Девчата, грузись! Грузились.
- Говорят, через ту деревню можно проскочить!
Проскочили. Стрельба повсюду - кто знает, свои
или фашисты. Хорошо, что не задело... Смерть неслась со всех сторон, а страха не было. Молодые...
На дороге - затор, встали прочно.
- Ой, говорят, за нами машина с почтой. Побежали?
Побежали. В "студебеккере" остался дремать пожилой санитар. И вдруг - бомбежка, снаряды с неба так и посыпались. Женя с Катей приткнулись, как могли, переждали бомбежку. Глянули назад -их машины как не бывало.
- Катя, нас убить могло.
- Не убило же...
А Катю однажды крепко ранило в плечо. Кто-то дал ей спирта, и девушка разбушевалась:
- В медсанбат не поеду! Режьте здесь! И наркоза не надо - вытерплю! Подумаешь...
И правда, вытерпела - не пикнула. Женя вытащила осколок, обработала рану, перевязала.
- Катя, в медсанбат отправим.
- Сказала - не поеду, и все...
(Продолжение следует.)
Ирина АТАНАСОВА.
Из Альманаха "Память сердец" (Составитель А. Попова) 2000г.
| 
