Перед вами одна из первых литературных работ нашего земляка Владимира Исакова - "Вечерние разговоры". Она написана чистым уральским говором - как рассказывала бабушка, вспоминая вечерами о житье-бытье прошлом, так и представлена читателю. Этого говора давно уже нет, он почти не сохранился в нашем краю - тем уникальна эта книга.
В.З. Исаков родился 8 октября 1943 г. в г. Асбесте Свердловской области. Окончил факультет журналистики МГУ (1967 г.) и Высшие литературные курсы Союза писателей СССР (1987 г.). Литературной деятельностью занимался с 1960 г. – в этом году были опубликованы его первые стихи и рассказы. После окончания МГУ в течение многих лет работал одновременно и как журналист, и как писатель. В 1967 – 1985 гг. занимал различные должности в газетах «Калининская правда», «Смена», «Советская Россия», издательстве «Московский рабочий». С 1979 г. – член Союза писателей СССР, с 1991 г. – член Союза писателей России.
ВЕЧЕРНИЕ РАЗГОВОРЫ 8.
ДОМОЙ С ФРОНТА
От отца вот было письмо-то, и опять нет. Хресна Оганя приходит ко мне: «Говорят, у Ильинской фабрики хороша ворожейка есть, я пойду про Захара ворожить». Она шибко любила ходить ворожить-то. А я только с работы пришла, начала печь топить. Щёлок грею, стираться надо. «Я не пойду». — «Ну, я одна пойду зворожу. Чё скажут. Тожно ты сходишь».
Ладно, пошла. Приходит. «Ну чё… Чё ты знашь? Через три дня Захар домой придет». — «Да ты чё?» — «Да. Вот она сказала, што он ранен в праву руку, увезен куда-то еще туда и потом ему в домашну сторону дорога. Но он только домой не придет, придет в казенный дом. А вам скажет бубновой король, и вы пойдете его встречать».
Ну, мы с ей обе ревем: наверно, тяжело ранен, будет тут в госпитале. Вот седни день. Завтра день. Третей день, ждем. Маруся, хресны Оганина-то, пришла ко мне ночевать. А поезд-то тогда приходил ночью, в двенадцать часов. Вот мы ждем, сидим с ей тоже, ворожим. Тогда ведь все ворожеи были. Как-то в сито ножницы ставили, я уж счас не помню. Выворожили: приедет седни.
Только вроде легли спать-то, кто-то стукатся в двери. «Кто там?» Славик Матренин пришел: «Я, лёля». Я говорю: «Чё ты ночью ходишь?» А он еще пришел, врет: «Айда, лёля. Тета Настасья приехала, тебя надо». Я нечо. Говорю: «Куда я пойду? У меня вот Маруся ночует». А Лидия-то у мамы там была, на Первом Номере. Ну, Славик на улице-то это мне плел, а в комнату-то зашел да и говорит: «Лёля, собирайся быстрей. Хресной Захар приехал».
Я тожно растерялась. Нечо не могу найти. «Как? Где?» — «Ну, приехал. Зашел к баушке с дедушком. Меня по тебя послали». А Вася, хресны-то Огани, с робятами тут у мастерской сидел. Ждал тоже. Побежал, сказал родителям-то. Мы все пошли на Первой Номер.
Пошли. Приходим к маме-то. Он сидит грязной-разгрязной. Матрена умыват его, а Лидия сидит около его на углу, на столе. Он восемнадцать суток ехал, не раздевался, дак его не узнать. Оне сняли которо, содрали шинель-то да умывают его.
А ему какот мужик в поезде — знашь, сколь дураков-то! — какот мужик в поезде сказал: «Дак чё ты едешь домой-то? У тебя жена-то взамуж вышла». А он чё… У его нет никого. Кто, говорит, мне обрадуется? Я, говорит, так расстроился. Ну, думат, зайду к старикам. Все равно оне Лидку не отдадут ей, хоть она и вышла взамуж. Пришел тут, подергал двери-то, постукался. А чё… Ночь дак, никто не открыват. Посмотрел в оградно-то окошко. А Лидия тут, на маминой койке, спала. Значит, Лидка здесь, спит одна. Верно, видно, матери нету.
Постукался так-то, Славик вышел в сенки, спрашиват: «Кто там?» Он говорит: «Я, Славик, открой». А Славик-от тоже растерялся. Дверь-то не открыл, пошел в избу. «Дедо с бабой, хресной Захар приехал». — «Нук а где он?» А он там стоит. Думат: дверь не открывают, значит, все правда.
Ну, зашел в избу-то. Все забегали. Матрена тогда у мамы жила. А Мария с Лизаветой тут недалеко, рядом. Забегали, скричали друг дружку. Собрались все бабы-то. Матрена начала его умывать-то, он спрашиват: «Матрена, чё верно, мать взамуж вышла?» Она говорит: «Нак, како это замужество, война идет дак?»
Мы тут прибежали. Ревем все. А Лидии-то было, наверно, года три. Она сидит на столе-то. «Чё ты, мама, ревешь? Папка домой пришел, чё реветь-то?» Она, значит, мне советует. Ну вот. Мы тут до утра-то просидели. У его еще рука-то была на лямке. Загипсована вся. Посидели до утра-то. Идем домой. Уж коров погнали пасти. Стадо уж выпустили, солнышко взошло. Пришли домой-то. Я перину на пол бросила, он лег спать-то. Столько суток не спал. Умыли его, покормили — дак он и спит, как робенок.
А чё… Все ведь уж знают. Время-то уж много. Тот прибежит. Другой. Вот уж десять часов. Вот одиннадцать. Он все спит. Лидия ходила, ходила круг его да говорит: «Папка, вставай, хватит спать-то. Надо ведь идти огород копать».
«ПОХОРОНКИ»
Отец-от пришел в сорок втором, в мае. Его ровно год не было. А тут и давай «похоронки»-то на наших ходить. Вот погиб хресной Василей. Пришла «похоронка»: «Пал смертью храбрых». Со Степаном тоже неизвестно што. Тоже пришла бумага: «Пропал без вести».
Вот у Петра Варламовича, у маминого-то брата, троих сыновей убили. У их с тетой Анной было пятеро сыновей-то. Он все пел каку-то песню: «Сынов всех девять у меня, троих уж нет в живых». Вот, у их троих на полугоде и не стало. В сорок втором-то годе. Тета Анна не вынесла, умерла. И дядя-то Петя недолго прожил, тоже за ей умер.
Потом вот пришла «похоронка», што убили Петра Степановича, папкиного-то брата. Он ведь в Севастополе погиб. Видно, бомба разорвалась, его бомбой убило. А чё… Каждому не верилось. Мало ли што «похоронка»? Может, ошибочно.
Тета Шура собрала Нину, старшу-то дочь, отправила к нам на Кудельку: «Поезжай к Терентей Степановичу. Говорят, там ворожейка живет». Дала ей, видно, чекушку вина да десяток яиц. Вино-то тогда было сто рублей чекушка. Ну, яйца-то тоже были дорогие. Нина-то приехала к нам.
Мама говорит: «Ну чё, идите вон с Антонидой. Спросите у кого-нибудь. Скажут, где живет». Верно, нам показали. А мы обе боимся. Я боюсь, она тоже. Ладно. Чё делать, надо заходить. Заходим, а у ей каки-то две женщины, у ворожейки-то, она их выганиват: «Убирайтесь от меня. Вы положили кусок мяса, да вам жалко стало, выложили обратно». У их кто-то табак с гряд вырвал, у этех теток, оне и пришли к ей ворожить. «Убирайтесь». Выгнала, не стала им ворожить. Оне, видно, брали мяса, да пожалели, оставили дома. А она знат. Ну, все. Мы с Ниной вовсе испугались.
Выгнала их, мы стоим. Не знам, то ли говорить, то ли нет. «Чё вы стоите? Принесли чекушку вина да десяток яиц? Вылаживайте давайте». Видно, уж знат, чё человек принес. Ну, Нина выставила ей чекушку, выложила яйца. «Не бойтесь меня. Чё вы боитесь?» Видит, што мы обробели.
А сама она вроде как кака-то нацменка. Лицо белое. Волоса белые. «Счас, посидите». Мы с Ниной сели. Сидим, не здышим. Стала она среди полу, выняла из головы шпильки, волоса свои распустила. Как стряхнет всеми костями! Все косточки до единой трещат. Она начала кричать. Вот перебират города. Перебирала, перебирала да и говорит: «Здравствуйте, Захар Степанович. Вы живые…» Дядю Захара увидела. Папкиного-то брата. Мы с Ниной вовсе обмерли, сидим. Мы дядю-то Захара вовсе уж и не поминали. «Это што, брат Петра Степановича? Вы его не считаете живым, а он ведь живой. Живой, живой он. Живой, здоровой…» Ой! Мы с Ниной… Из ума нам нейдет. Ну как она могла знать?
Давай дальше, значит. Дальше все перебирала, перебирала. Кто пришел, кто не пришел — наших-то вот, кто ушел на войну-то. Мне и говорит: «Ты ведь собиралась приходить ворожить-то. Чё не пришла? Муж вернулся домой, дак и не пришла? Боялась все, а чё меня бояться, я нечо не сделаю».
И начала опять дальше кричать. Дальше кричит: «А, город Севастополь…» Начала чё-то. И с ей сразу стало плохо. Плохо с ей стало. Она начала говорить: «Да, погиб Петро Степанович. От осколка бомбы. В два часа дня с душой расстался на операционном столе». Все рассказала, и с ей сразу плохо стало. Она полежала. «Не бойтесь меня. Это мне тяжело, если мертвой человек».
Ну вот. К ей шибко много народу-то ходило.
Потом от дяди-то Пети все документы пришли, всё. Тета-то Шура писала туда, ей подтвердили, «похоронку»-то.
Наша мама тоже не верила извещеньям-то. До самой смерти ждала Василья со Степаном. Все думала, што может придут домой.
Продолжение следует.
В. Исаков. "Дом на берегу" 1978г.
Фото из открытых источников Обнаружили ошибку? Выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter.
Вы можете отправить свою ссылку на интересную информацию о г. Асбест. Если Вы обнаружили орфографическую ошибку выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter. Все рекламируемые услуги и товары подлежат обязательной сертификации и лицензированию. Любое использование информации допускается только при активной ссылке на сайт https://asbest-gid.ru
