 – А что было в СССР с драгоценными камнями делать? – спрашивает меня Валерий Устинов, директор ГУП «Калиниградский янтарный комбинат» в поселке Малышева Свердловской области. – Кто их мог купить?
– И что, выкидывали?
– Да вряд ли. Крупные-то точно – нет. А мелочь… В общем, изумруды – не главное. Побочный продукт.
Конечно, смешно думать о каких-то драгоценных побрякушках, когда мы делаем ракеты и перекрыли Енисей. Кстати, о ракетах. Малышевское месторождение относится к стратегическим, но вовсе не из-за изумрудов. Здесь добывают бериллий, который используется в атомной промышленности. И в авиации. И, как я понимаю, в ракетостроении. Поэтому Енисей мы им не перекрываем – мало его. Но это все – лирика. В качестве вступления. Физика же намного прозаичнее и суровее.
Уникальное Малышевское месторождение лихорадит уже лет десять-пятнадцать. При Советской власти рудник, горнообогатительная фабрика да и весь поселок работали на Минсредмаш. По сути, на оборонное ведомство. Это понятно, как и то, что жизнь здесь была едва ли не на столичном уровне, а по зарплатам – превосходила.
Сейчас обогатительной фабрики нет, как, впрочем, и многого другого. И добываемый стратегический продукт надо перерабатывать в Казахстане, в Усть-Каменогорске. Трясет же рудник из-за перманентной смены хозяев. И каждый раз, как происходит эта смена, единственное в стране месторождение оказывается под угрозой затопления: достаточно на сутки прекратить откачку воды – шахта «поплывет». Зальет и проходку, и оборудование. Во что потом встанет ликвидация этой беды, считать никто не берется, начинает кружиться голова.
– Мы зашли на Малышевское месторождение два года назад по решению правительства России, – говорит генеральный директор ГУП «Калининградский янтарный комбинат» Юрий Мухин. – Предыдущие хозяева лишились лицензии, так как поставили рудник на грань исчезновения. Мы вложили сюда порядка 160 млн рублей, закончили все ремонтно-восстановительные работы в шахте, создали сотни рабочих мест, начали добычу ценнейших материалов, и вдруг Роснедра не продлевают нам лицензию. Причина?
Якобы мы так и не начали добычу изумрудов. Помилуйте, а чем же мы тогда здесь занимаемся? Вот справки: добыто и переработано 5 тыс. тонн руды, добыто почти 14 килограммов изумрудов… Где они? Да вот!
И Мухин показывает на стол. Там, в опечатанном холщовом мешке и переносном железном сейфе, лежат привезенные из банка камни. Изумруды. Прозрачные и нет. Большие и малые. Имеющие бешеную стоимость – до тысячи долларов за карат, и так себе, доступные всем.
– Сколько стоит вот этот? – спрашиваю я. У меня на ладони лежит большой круглый изумруд. В общем, ничего особенного, в зобу дыхание не сперло.
– 120 тысяч рублей. Пока не обработан.
Лицензия на добычу изумрудов у Калиниградского янтарного комбината закончилась 30 июля прошлого года. Роснедра объяснили свое запретительное решение тем, что им не были представлены все документы о деятельности комбината – как раз в части добычи. Калининградцы спорить не стали, и Уралнедра (Департамент по недропользованию по Уральскому федеральному округу) предоставили все необходимые справки, которые как раз и свидетельствовали о ведущейся промышленной добыче минералов.
11 августа 2010 года на совещании под председательством заместителя министра природных ресурсов и экологии России Сергея Донского «О предоставлении права пользования недрами Малышевского изумрудно-бериллиевого месторождения» было принято решение о рекомендации Роснедрам повторного рассмотрения заявки Калининградского янтарного комбината.
20 августа на заседании Комиссии по рассмотрению заявок на право пользования участками недр вопрос о Малышевском месторождении не рассматривался. Без объяснений причин. И без комментариев – хотя бы по поводу решения замминистра Донского…
– Чем мама занимается? – девочка лет десяти улыбается в камеру.
– Колечки делает…
– Что за колечки?
– Да из камушков… Многие в поселке колечки делают…
– А куда потом девают?
– Дядя приезжает и забирает…
– А что за дядя такой?
– Ты что, дура? – накинулись на девчонку подруги. – Тебе мать не объясняла, чтобы молчала об этом?
Поселок Малышева притих, как перед бурей. На улицах чисто, а в местном ДК, вход в который сторожит статуя шахтера, не рекомендуют садиться на концертах и спектаклях в центре зала – может обвалиться потолок. Впрочем, за последние пятнадцать лет, когда добыча драгоценных камней то ведется, то не ведется, здесь научились выживать самостоятельно. Красть. Перебирать отвалы отработанной руды и, естественно, находить изумруды. И обрабатывать. Поселок Малышева – не из самых депрессивных. Во многом благодаря тому, что за последние два года промышленная добыча драгоценных минералов здесь стала налаживаться, сотни людей вышли на работу, еще сотни готовились прийти. Сейчас в шахтах тишина. Ни грохота взрывов, ни рева буров.
Только откачивается вода да ведется подготовка к закладочным работам – пустоши после выемки необходимо заполнять.
– Мы платим рабочим две трети от зарплаты, – медленно говорит Юрий Мухин. – И тратим в месяц миллионы и миллионы. Процесс остановить нельзя – потеряем шахту. Но мы – не миллиардеры, деньги имеют обыкновение кончаться, если их не зарабатывать, и тогда просто автоматически откачка воды прекратится.
– И что будет?
– Техногенная катастрофа или социальный взрыв в поселке – выбирайте сами. Впрочем, думаю, и то, и то.
– Странное дело, – продолжает Устинов, – мы же государственное предприятие, выполняем решение правительства… И государство же с нами играет в непонятные игры! Это ведь оборонка, это не шутки! Да и не знаем уже теперь: нужен он, бериллий, стране, или нет, как изумруды в Советском Союзе…
– Все очень просто, – убеждают меня калининградцы, – продлите лицензию, если изумруды и бериллий нужны стране. Если не нужны, если мы вас не устраиваем как добытчики – возместите нам потери. Мы же не по своей воле здесь оказались, мы же не коммерсанты, пускающиеся в коммерческие риски! А в ответ – тишина…
Впрочем, может быть, что проблема гораздо серьезнее и имеет уже оттенок международного скандала. Ведь предыдущие хозяева рудника, лишенные лицензии, – канадцы. И вот что думает по этому поводу Юрий Мухин:
– Ситуация вышла за рамки локального правительственного поручения из-за большой активности бывших недропользователей. Очевидно, что аффилированные к канадцам структуры активно противодействуют продолжению работы по Малышевскому изумрудно-бериллиевому месторождению. Это месторождение – одно из крупнейших в мире по запасам. Российские изумруды в силу химического состава значительно превосходят по качеству присутствующие сегодня на рынке бразильские, колумбийские.
Поэтому западные добывающие компании заинтересованы в установлении контроля над российским месторождением, чтобы заморозить проект и не выпускать российские изумруды на международный рынок. Очевидно, что сценарий, который хотят реализовать иностранцы, аналогичен действиям De Beers в отношении трубки В. Гриба в Архангельской области.
Экономика Российской Федерации несет значительный ущерб, так как сегодня практически весь рынок камнесамоцветного сырья является теневым. Сейчас странный этот конфликт достиг практически точки кипения и вынесен на самый верх: вопрос о Малышевском месторождении должен рассматриваться в правительстве России. Когда – неизвестно. Люди в Малышево ждут. Вода журчит, деньги текут…
В.Серебряков, | 
