Предлагаем вашему вниманию повесть писателя-земляка Алексея Чечулина об истории уникального месторождения и связанных с ним человеческих судеб - наших прадедов, дедов и отцов.
(Продолжение)
(2) Воскресенский прииск. Май 1918 года
Пригасив керосинку, Вологжанин шагнул к окну, вгляделся: темный силуэт неизвестного почти сливался с непроглядной ночью.
Гонец Розерта?
Звонко екнуло сердце, и Вологжанин, опрокинув стул, бросился к двери, нащупывая засов.
Человек был одет в брезентовый дождевик и смазные сапоги. Высокий, под стать Вологжанину, неулыбчивый, он выглядел сейчас лет на тридцать, но был наверняка моложе. Чувствовалась усталость путника, преодолевшего добрую сотню верст.
Кинув к порогу меченный сыростью плащ, он остался в черном суконном пиджаке, под которым виднелась косоворотка. Но этот наряд мастерового не обманул Вологжанина, он наметанным глазом определил в госте человека военного.
Курьер из Екатеринбурга присел на стул, заботливо подставленный управляющим, и перевел дух.
Первым делом он попросил чего-нибудь съестного, и Владислав Антонович торопливо накрыл на стол, собрав все предусмотрительно оставленное с вечера.
Насытившись, ночной гость позволил себе улыбнуться уголками губ:
— Простите, ротмистр, не представился. Поручик Голубев. К вашим услугам.
Как в былые времена, поручик слегка поклонился и одновременно прищелкнул каблуками. Привычный ритуал растрогал Вологжанина до глубины души.
Но поручик оставался таким же холодным. Черными зрачками буравя хозяина роскошного кабинета, давал понять, что он расслабляться не намерен.
Ротмистр понял это и от лирических излияний воздержался.
— Я к вам мимоходом, — коротко рубил фразы курьер. — У меня еще дела в Камнегорске. Эрик Иоганнович просил передать, что через два дня он ждет вас в гостинице «Пале-Рояль».
Голубев оглядел убранство кабинета, задержал взор на медвежьей шкуре, покрывающей половицы. Размеренно и мелодично отбили полночь старинные часы.
— Сожалею, ротмистр, но задерживаться не могу — служба, — поручик опять скривил уголки губ. — Да и вам пора выбираться из этого благословенного уголка, где только гурий не хватает. Нас, офицеров, ждут великие дела. Про выступление чехов слышали? Хотя откуда же? У вас телеграфа нет... — И, накидывая дождевик, поделился превосходной новостью: — Отлично подготовленный мятеж! Около пятидесяти тысяч легионеров... Мощная сила! От Пензы до Тихого океана...
— С богом, поручик! — Вологжанин горячо пожал узкую ладонь ночного гостя, и тот, как угорь, выскользнул за дверь, сразу же растворясь во мгле.
Тщательно закрывшись на все засовы, Владислав Антонович в приподнятом настроении откинулся в кресле. Его уже не знобило. Визит поручика вдохнул в него уверенность.
«Итак, что мы имеем?» — Владислав Антонович задумался.
Он подготовил два надежных тайника, где можно было без боязни спрятать драгоценности. Надо полагать, на краткое время, рассказанное поручиком обнадеживало: большевики будут сметены.
Да, скоро в театре смена декораций...
Важно продержаться до прихода братьев-славян.
Сам он затеряется в Екатеринбурге, где его ждет Розерт. Правда, встречаться с ним опасно, Розерта, понятно, ищут и там, но на этот случай есть один человечек, чистый пролетарий, которого трудно заподозрить в нелюбви к Советской власти. С Розертом все обговорено заранее, этого человека, а не его, Вологжанина, будет ждать Розерт в «Пале-Рояле».
Владислав Антонович запоздало вспомнил, что не поблагодарил Голубева, сделавшего ради него такой нелегкий крюк. Его не интересовало, что влекло поручика в Камнегорск, но он пожелал ему успехов.
Только далеко за полночь, не мучаясь больше ожиданием и сомнением, управляющий Воскресенским прииском потушил лампу.
( Продолжение следует)
А.Чечулин . Самоцветы для Парижа. 1989г.
| 
