Предлагаем вашему вниманию публикацию из многотиражной газеты "Уральский асбест", выпускаемой на комбинате "Ураласбест" в 1986-1991 годах. Сегодня, 9 июля, - день рождения асбестовского поэта Алексея Ивановича Чечулина. Комбинатовская многотиражка печатала его стихи, только вышедшие из-под пера.
Политическая лирика
Наш земляк, начинавший трудовую деятельность в карьерах комбината, член Союза писателей Союза ССР Алексей ЧЕЧУЛИН заканчивает работу над новой книгой стихов»
АСБЕСТ. 1957.
Еще одна случилась новость.
Как жизнь меняется хитро.
В Асбест был сослан Каганович.
Вчерашний член Полибюро.
Тот самый Лазарь Моисеич,
Тот отставной, тот полубог.
Смотрю, и отвисает челюсть,
И в холодке мой полубокс.
Ему еще почета вдоволь.
Еще кремлевский ест паек.
Он по моей родной Садовой
Гуляет вдоль и поперек.
Чин небольшой, телохранитель
Не полагается ему.
Знакомый миллионам китель
Уже впадает в бахрому.
Ходили толпами зеваки,
Как в зоопарк смотреть слона.
За ним тащились, ждали знака.
Ему сочувствуя сполна.
О, эта жалость! Помню, помню...
Хоть бывший, ну а все ж нарком.
Железный Лазарь в нашей темной
Провинции слыл добряком.
За мною грех, и я с толпою
Жалел опального вождя.
Нам не хватало правды полной,
Как в зной хорошего дождя.
Молчал ЦК и ТАСС молчало —
Где полуштрих, где полутон.
И это было как начало
Возврата канувших времен.
Нас по привычке обманули.
Сие, мол, не переварить.
Ну разве не нашлось бы пули
С ним по душам поговорить?!
ЧЕРНОВИК РЕКВИЕМА
Ранний лыжник теряет силы.
Ах, чудак, ну куда же ты?
Во дворах заходили пилы.
Задыхаясь до хрипоты.
Снег планирует. Красотища!
Жить и жить, поднимать детей.
Но заводы планируют тыщи
Утвержденных Госпланом смертей.
Газы; окислы...Тонны, тонны —
На младенцев и стариков.
Всюду слышатся плач и стоны.
Нет спасенья от дураков.
Мрут провинции, мрут столицы.
Зашивает Волга до дна.
Менделеевская таблица
В наших душах растворена.
Все, Россия, конец, Россия*
Дальше только заупокой...
Ранний лыжник теряет силы,
Черен снег над Пышмой-рекой.
ВОЛЧЬЯ СТАЯ
С чего бы ностальгия?
Мне десять лет и зим.
И я, как и другие,
Был верой одержим.
Мне сам товарищ Сталии;
Привет с портрета шлет.
Но по весне растаял
Тот многолетний лед.
Менялись в мире ветры,
Бросало в жар и хлад,
Я так устал без веры,
Как будто виноват.
Как будто сам придумал
Шекспировский сюжет.
Как будто я придурок.
Объевшийся газет.
Что ж, катаракта глаза
Исчезла, вытек гной.
Но что она, зараза,
Наделала со мной!
Я вижу: волчья стая
Такая же вокруг,
Как в дни, когда жил Сталин,
Мой бывший лучший друг.
"Уральский асбест" 11 апреля 1990 года № 14 (224)
|
