Многие годы она публиковала свои эссе под псевдонимом Людмила Резвая
Не стало Людмилы Андреевны Серёгиной. Многие годы она публиковала (в местных, областных и центральных изданиях) свои эссе под странным литературным псевдонимом Людмила Резвая. Время псевдонимов давно ушло. Но не для Людмилы Андреевны. Она и жила не в современном мире, а книжном – среди толстых журналов, сонетов Шекспира, русских классиков, французских символистов, ямбов и хореев…
Она совершенно не следила за политическими или экономическими событиями и была человеком абсолютно не практическим. Зато в литературном процессе ориентировалась, как рыба в воде. Филология – вот что было её единственной стихией и средой обитания. Слово «филология» переводится с греческого, как «любовь к слову». Литературному клубу поселка Рефтинский, который она вела (пожалуй, около 10 лет), она дала схожее название - «Очарованные словом».
Я часто посещал заседания этого клуба и удивлялся тому, как удается Людмиле Андреевне из провинциальной «растрепанности» местных литераторов оформить некое культурное пространство.
Её компетентность и филологический авторитет признавали и губернские мастера слова. По её приглашению в Рефтинский приезжали с творческими визитами профессора университета, представители литературного бомонда, модные поэты и прозаики. Только она могла позвонить эксцентричному екатеринбургскому сценаристу и режиссеру, имя которого известно всему миру, и сказать: «Коля, ну когда ты к нам приедешь?». Знали её и литераторы окрестных городов: Асбеста, Заречного, Сухого Лога, Богдановича…
Много лет она обучала русской словесности рабочую молодежь. Когда вечерние школы закрыли, преподавала в одном из институтов Екатеринбурга. Каждый день ездила туда на электричке (на автобус денег не хватало) – четыре часа туда, четыре обратно.
Несколько лет назад она побывала во Франции – по приглашению одного литературного журнала. Я спросил, как она в одиночку в столь почтенном возрасте (ей шел восьмой десяток) разобралась в чужой стране с бытовыми проблемами (гостиница, транспорт и т.д.). Оказалось, что она хорошо знает французский язык, свободно общается на нем. В шестидесятые годы преподавала его в одной из школ Сухоложья.
Как-то она попросила меня принести к ней в палату (она лежала в больнице) букет хризантем. Я сделал это и, войдя в палату, обнаружил ее послеоперационном состоянии, едва ли полностью отошедшую от наркоза. Букет, оказывается, предназначался оперировавшему хирургу. Вот в этом жесте вся Людмила Андреевна.
Есть люди, не обремененные наградами и высокими должностями, но в совокупности создающие культурный облик поселения, его колорит. Думаю, что Людмила Андреевна была таким человеком.
Увы – была…
Юрий Сухарев
Источник
|
