Распространяли листовки с призывами бороться с эксплуататорами и нелегальную партийную литературу.
До 1917 года партийной организации на асбестовых приисках не существовало. Причина заключалась не в том, что сюда не проникали революционные идеи, и не в том, что рабочим приисков жилось лучше, чем в других местах Российской империи. Наоборот, из Екатеринбурга, где бурлила революционная жизнь, сюда доносились отзвуки происходящих в стране событий. Но немногочисленный, только что зародившийся кадровый рабочий класс Кудельки, пестрый по своему составу, был разбросан по мелким приискам и разобщен. Многочисленная же масса крестьян-сезонников приезжала и приходила на прииски на сравнительно короткое время.
В 1905—1909 годах передовыми рабочими и прогрессивно настроенной интеллигенцией в Кудельке были созданы небольшие кружки социал-демократического направления. На Вознесенском прииске таким кружком руководил Петр Захарович Ядрышников, машинист парового насоса Коревинского разреза, на Поклевском — Петр Осипович Долгушев, вятский плотник, прибывший на прииски в 1904 году.
Но эти кружки, не имея устойчивой связи с подпольными организациями социал-демократической партии, ограничивали свою работу проведением бесед, чтением и распространением кое-какой нелегальной литературы. Кружки вовлекали в свои ряды преимущественно молодых зимогоров.
Ксенофонт Петрович Бабенков, приехавший на Вознесенский асбестовый прииск в 1901 году, рассказывал, как он молодым парнем был вовлечен в кружок, руководимый Ядрышниковым:
— Я был веселым и любознательным парнем, играл на гармошке. Однажды Петр Захарович пригласил меня в «арестантскую» казарму, где он жил, познакомил меня с таким же молодым парнем — Санькой Крапивиным, который и привил мне вкус к нелегальной литературе.
Ксенофонт Петрович стал одним из активных кружковцев, в своей гармошке он носил нелегальные книжки и снабжал ими передовую молодежь, близких друзей, а иногда незаметно подсовывал в казармы.
В 1909 году, когда на приисках начались преследования всех демократически настроенных рабочих и служащих, кружки распались. Ядрышников срочно покинул Кудельку, не получив даже расчета. Бабенков тоже выехал в деревню Крутиху, Белоярской волости, где впоследствии был одним из организаторов кооперативного общества потребителей, а затем и его председателем.
Перед отъездом в деревню по поручению руководителя кружка Бабенков закопал в Николаевском отвале два мешка нелегальной литературы. Там были книги В. И. Ленина «Что делать?», брошюры об Октябрьской стачке 1905 года в Москве, о восстании на броненосце «Потемкин» и много других. В Николаевском разрезе тогда еще работали, на отвал продолжали возить пустую-породу и закопанную Бабенковым литературу засыпали: так, что ее невозможно было оттуда извлечь.
Эхо кровавой драмы, разыгравшейся на Ленских золотых приисках в 1912 году, донеслось и до глухой Кудельки. Здесь тоже поднималась тогда волна недовольства трудящихся существовавшими порядками.
Наибольшую активность проявили рабочие Коревинского прииска. Еще в 1908 году сюда прибыла группа рабочих суконной фабрики из Тобольской губернии. Ткачи держались дружно и среди остальных зимогоров выделялись организованностью и относительной политической зрелостью.
Своими воспоминаниями об этих событиях с нами поделился наш земляк Игорь Михайлович Егоров — бывший рабочий Коревинского прииска, член партии с 1917 года, участник гражданской и Великой Отечественной войн, ныне полковник в отставке, проживающий в Москве.
Ему пришлось работать вместе с некоторыми из молодых тобольчан. Любознательный парень охотно слушал беседы кочегара электростанции Ивана Демина, слесаря Степана Марулина и других. Из этих бесед Игорь Михайлович узнал правду о положении трудящихся на фабриках и заводах, об их борьбе за свои права. Незаметно втянулся в работу: стал выполнять отдельные поручения, участвовал в нелегальных сходках, молодежных вечеринках.
— Иногда мы собирались в комнате сторожа Захара,— вспоминает Егоров.— В целях конспирации на стол выставлялась бутылка водки, закуска. Мы садились за стол, иногда импровизировали картежную игру.
Первыми поручениями молодого Егорова были: читать нелегальную литературу и пропагандировать революционные песни среди живущих в казармах рабочих. Он обладал хорошим музыкальным слухом и голосом, любил петь и задания выполнял с охотой.
Вскоре после Ленских событий табельщик прииска Петр Степанович Таранькин и студент Екатеринбургского горнотехнического училища, работавший на практике, поручили Игорю распространить листовки. Это было серьезное и ответственное задание, и он с ним справился. Впоследствии листовки, отпечатанные в типографии, стали привозить из Екатеринбурга. Делал это Аксенов. На прииске он имел небольшую лавочку. Торговля у него шла небойко. Товаров было мало, хотя Аксенов и часто ездил за ними в город.
Листовки распространялись не только среди рабочих Коревинского прииска, Игорю Михайловичу приходилось совершать путешествия и на соседние прииски: Поклев-ского, Вознесенского, Итало-русского общества. Ими снабжались и постоянные рабочие, и крестьяне-сезонники.
Удобным местом для выполнения поручения на прииске Корево Игорь Михайлович Егоров избрал контору в дни выдачи заработной платы. Получка проходила после работы и затягивалась допоздна. Темнота была на руку молодому рабочему. Она, как добрая мать, укрывала его от зорких глаз полицейских и помогала выполнять нелегкое дело.
С подъемом революционного движения хозяева приисков усиливали полицейскую службу. Кроме урядников и пеших стражников, на приисках появились конные стражники. Но это не могло остановить растущей революционной активности трудящихся.
Ряды борцов с эксплуататорами росли. Теперь уже сторожка была тесна для собраний. Молодежь стала собираться под видом вечеринок в казармах.
Во время одной из таких вечеринок в казарму явился пьяный урядник с двумя стражниками. Обнажив шашку, он начал разгонять молодежь и плашмя ударил по лицу рабочего Петра Корнилина. Увидев кровь на лице товарища, Порфирий Козлов так хватил блюстителя порядка по голове, что тот очутился на полу. Стражники убежали.
Козлову и Корнилину пришлось покинуть прииски. Вскоре уехал из Кудельки и Егоров.
П. Никитин, Н. Рубцов,
"Город горного льна"
В таких избушках жили рабочие асбестовых приисков
| 
