Информационный гид АСБЕСТА

Было ли открытие асбеста случайным или произошло в результате специальных разведок — неизвестно. До сих пор предполагалось, что асбест был найден при отводе одного из золотых приисков, когда копали ямы для межевых столбов. Именно об этом и рассказывает картина в Асбестовском геологическом музее, написанная в 1945 году свердловским художником Иванцовым. Такая версия вполне правдоподобна. Большое количество золотых приисков в этом районе, несомненно, могло послужить благоприятным фактором для открытия Баженовского асбестового месторождения. Но можно с уверенностью сказать, что поиски асбеста производились вполне самостоятельно.

Достоверно известно, что честь открытия месторождения асбеста принадлежит Уральскому обществу любителей естествознания (УОЛЕ), основанному в городе Екатеринбурге в 1870 году. Это общество проводило большие по тому времени поисковые работы. Оно могло снарядить и специальную разведку на асбест.

Первый асбестовый прииск открыт в феврале 1885 года членом Уральского общества любителей естествознания Алексеем Павловичем Ладыженским. Он находился на берегу Щучьего озера, в сотом квартале Каменской лесной дачи, и располагался по обеим сторонам дороги, идущей от Вороньего Брода на реке Пышме к Талицкому озеру.

За открытием первого последовали заявки и на другие прииски. К февралю следующего года за членами УОЛЕ А. П. Ладыженским, О. Е. Клером и И. Л. Меннетом числилось уже десять приисков, названных Вознесенскими.

После членов УОЛЕ сделали заявки на четыре прииска супруги Кремлевы. Площади приисков новых владельцев находились по соседству с Вознесенскими. Все четырнадцать отводов располагались на территории нынешнего Южного рудоуправления.

Разрешив отвод площадей под добычу асбеста членам общества любителей естествознания и супругам Кремлевым, горный начальник екатеринбургских заводов Иванов усомнился в правильности своих действий. Поэтому в июле 1887 и вторично — в феврале 1888 года он послал в горный департамент запрос о возможности разработки частными лицами месторождений асбеста, открытых на казенных землях.

Ответ получен 20 июня 1889 года. Горный департамент разрешил производить добычу асбеста на отведенных площадях, но одновременно предложил приостановить отвод новых площадей, а с владельцев асбестовых приисков взять обязательство о том, что они будут подчиняться новым правилам разработки асбеста, когда департамент издаст эти правила.

Хотя члены Уральского общества любителей естествознания первыми завладели десятью Вознесенскими приисками, но, видимо, не собирались стать горнопромышленниками. Не начав разработки открытого ими минерала, они продали прииски барону Жирарду де Сукантону-

Первый асбест в количестве 900 пудов был добыт в 1889 году на четырех кремлевских приисках. После этого и чета Кремлевых продала свои владения тому же Жирарду.

Этот французский подданный и стал первым и самым крупным владельцем асбестовых приисков, занимавших -большую площадь более тысячи десятин.

Через четыре года, в 1893 году, появился второй владелец — В. А. Поклевский-Козелл, а еще позднее — П. О. Корево.

С каждым годом все новые предприниматели появлялись на Баженовском месторождении. Самым неудачливым из них оказался германский подданный Бруно Бабель. На его прииске было добыто всего пять тысяч пудов асбеста, около двух тысяч он успел перевезти в Большую деревню для дальнейшей отправки потребителям. Но по просьбе управляющего Верх-Исетскими заводами, которым принадлежала Режевская лесная дача, горная полиция наложила арест на асбест. Вскоре бабелевский прииск перестал существовать: его неудачливый хозяин обанкротился.

Такова история открытия Баженовского месторождения асбеста. У старожилов бытуют и другие варианты. Одну из них рассказал нам один из старейших рабочих асбестовой промышленности, Севастьян Тимофеевич Карелин:

— Вот вы говорите, что, по официальным данным, Баженовское месторождение асбеста было открыто Ладыженским. Спорить, конечно, трудно, раз это подтвердилось архивными документами, но мне, например, известна другая версия об открытии нашего месторождения крестьянами деревни Ряпосовой. Ее я слышал от Медведева Павла Корниловича, участника первых разведок на асбест.

Однажды ряпосовские мужики приезжали на Щучье озеро рыбу ловить. Была ли у них на этот раз рыбалка удачной, неизвестно, но только произошел с ними такой случай. Обычно ряпосовцы подъезжали к озеру по квартальной просеке со стороны Липняжиной дороги. Поэтому же пути они поехали от озера и на этот раз. Не успели отъехать и версты, как у телеги с колеса спала шина. Наколотив ее на обод, один из рыбаков начал выпрямлять гвоздь ра торчавшем из земли камне, чтобы гвоздем закрепить шину на ободе. Но камень оказался нетвердым. Под ударом он делался все более мягким и наконец распушился, превратился в куделю.

Мужиков это заинтересовало, и они взяли с собой несколько камешков. В деревне никто не мог объяснит* что это за диковинный камень. Мужики пошли со своей находкой в село Знаменское к попу, единственному грамотному человеку на всю округу. Но он тоже ничего не мог сказать вразумительного, лишь посоветовал мужикам поехать в Екатеринбург и показать камень в горном управлении. Была страдная пора, начинались полевые работы, крестьянам некогда было терять дорогое время и они отказались от поездки. Тогда поп сам взялся увезти находку в город и сделал это при очередной поездке к архиерею.

Почти два года не было известно о судьбе найденных камешков. Крестьяне и забыли о своей находке, как вдруг ранней весной в деревню приехал какой-то господин, разыскивая рыбаков, нашедших чудесный волокнистый камень. Господин оказался инженером. Он уговорил мужиков поехать в лес и показать место, где были найдены те камни, что Знаменский поп сдал в Екатеринбургское горное управление.

В это же лето инженер снова появился в деревнях Ряпосовой, Мокрой и нанял людей на разведочные работы. В первую партию разведчиков попал и Павел Корнилович Медведев. Разведчики приехали к Щучьему озеру и по указанию инженера начали копать шурфы, получая за каждый шурф 40 копеек. Против заработка в курене, где обычно работали в свободное время ряпосовские мужики, это считалось уже приличной оплатой. В этом году к зиме все шурфы по одной линии с юга на-север были закончены, и работы прекратились.

В следующем году инженер снова появился в Ряпосовой, собрал желающих пойти на разведочные работы и продолжал закладывать шурфы, но уже в другом направлении — с запада на восток.

Спустя год по деревням ездили какие-то люди и нанимали на работу и конных, и пеших. Нанявшихся отправляли в лес, туда, где были накопаны шурфы. Там строились землянки, рубились деревянные избы, а на вырубленных площадях производилась вскрыша будущих разрезов.

— Вот теперь и судите сами,— закончил Севастьян Тимофеевич,— насколько заслуживает внимания история, рассказанная мне стариком Медведевым.

Что же, возможно, крестьяне действительно открыли одну из залежей, но ясно, что честь первооткрывателя асбеста все-таки принадлежит члену УОЛЕ А. П. Ладыженскому.

П. Никитин, Н. Рубцов
"Город горного льна"

На фото Щучье озеро