Информационный гид АСБЕСТА

Рождество - Хансель и Гретель- наступление нового 1944/45 года 3

1945 год. Утром Нового года господствуют отрицательные температуры далеко ниже 20 °C. В бараках ледяной холод. Мы замерзаем, ждём, что призовут для еды. Надо надеяться, жидкий суп по крайней мере будет горяч. Несмотря на особенный день, преобладает морозное настроение, подходящее к наружным и внутренним температурам. Едва имеются поздравления. Все, что можно было пожелать себе обоюдно, давно произнесено: скорое возвращение домой. Но чего мы хотим сейчас в Германии? Сражений? За что? Против чего? Если можно доверять сообщениям советского телеграфного агентства, контрнаступление вермахта потерпело неудачу на Арденнах. Враждебные войска стоят перед имперскими границами. Родина стала фронтом. В Г ермании даже дети и старики теперь вооружаются и приобщаются, как «народный штурм» (Volkssturm) к регулярным боевым действиям. Об этом едва ли мог кто-то думать раньше. Я должен думать о моем младшем брате и о дедушке Бернхарде. Сегодня, 1 января, у обеих день рождения.

Пленники сидят на нарах, свесив ноги. Суп согрел их немного. Теперь они берутся с наслаждением за свой хлеб и будут разговорчивее: теперь нужно было бы быть дома, в кругу родственников и знакомых, при новогодней бутылке шампанского... Злой комментарий Германа: „ Вероятно, в винном погребе в Мозеле, который стал бомбоубежищем. Там ты сможешь, при рёве сирен, ощутить перемену народной общности на общность бункера; или на Одере выпить за здоровье русских танков...". Словесные дуэли обнаруживают различные точки зрения. Большинство считает, что участь Германии решена. Лишь немногие верят в «оружие чуда». Для предложения перемирия слишком поздно, а капитуляция, наверное, не принимается в расчет высшим немецким военным командованием. Оно лучше позволит разрушить каждое немецкое местечко, чем сдать себя. Теперь дополнительная забота о существовании наших родных дома возникает для нас, пленников. Мы должны смотреть бездеятельно из дальней дали, на то, что происходит в Германии. Однако, когда были мы на свободе, какая свобода оставалась нам, кроме как выполнять приказы? Будем ли мы спрашивать об их смысле? Едва. Это не положено маленькому вояке. Наверное, мы также боролись бы теперь там. Вероятно, меньше для Гитлера, скорее - в надежде спасти свои семьи.

На Лагерштрассе была установлена деревянная доска длиной 2 м с географической картой европейского театра военных действий. Красная веревка, которая изменяется почти ежедневно, иллюстрирует, прежде всего, продвижение вперед Красной армии в направлении немецкой границы. Часто пленники недоверчиво качая головой стоят перед планом, рассматривают затягивание со смешанными чувствами; с одной стороны, как угрозу Родине, с другой стороны, как надежду на скорый конец войны.

Большинство немецких офицеров не верят принципиально ни газетным сообщениям, ни сообщениям, которые объявляются по лагерному громкоговорителю. Если вояки выражают кое-что, они произносят это в большинстве случаев хорошо известным прусским картавым тоном: „Вы, жалкий человек, вообще не можете позволять себе никакого военно-стратегического суждения...". Затем они играют на тромбоне убедительным тоном, мол, Германия достаточно сильна, чтобы защитить по меньшей мере восточную имперскую границу. Из надежных источников они разузнали, что правительство уже ведет переговоры с западными союзниками, чтобы предотвратить расширение большевизма в Европе. Этот лозунг вызывает новые опасения и вопросы: Германия и западный союз в общем походе против России? Это значило бы для нас, наверное, плен на необозримое будущее. С другой стороны: советскую систему в Германии едва ли кто-то может себе представить.

Авторский рисунок из книги. Stadler, Wolfgang. Hoffung Heimkehr