Предлагаем вашему вниманию публикацию из многотиражной газеты "Уральский асбест", выпускаемой на комбинате "Ураласбест" в 1986-1991 годах. Интересные темы поднимали журналисты - например, межличностные конфликты, и, ни больше, ни меньше, - "девальвацию человеческих ценностей". Между тем, это то, с чем мы живем и сейчас.
Нравственный порок
История эта закончилась вполне благополучно, конфликт исчерпан, и, казалось бы, повода для разговора нет. Однако, на мой взгляд, собрание, которое поставило точку в этой истории, напротив, высветило другую, быть может более важную проблему — девальвацию человеческих ценностей. То, что 15—20 лет воспринималось как событие из ряда вон выходящее, сегодня никого не удивляет.
Удивляемся ли мы, если услышим, что престарелая мать через суд взыскивает алименты с обеспеченных детей, которые годами не заглянув, не поинтересуются, чем и как живет та, что их выкормила, вырастила в трудные годы; брат затевает тяжбу с сестрой... Равнодушие, отсутствие желания помочь, причем, бескорыстно помочь — вот почва, на которой произрастают подобные явления.
На собрание садоводческого товарищества Стройремтреста людей собралось немало, благо день был солнечный — одно удовольствие потрудиться на свежем воздухе. Первый вопрос закончили быстро — председатель в двух словах отчитался о проделанной работе, также быстро проголосовали за новый состав и собрались, было, разойтись, но последний вопрос повестки, именуемый «разное», задержал. Пожилая женщина со слезами на глазах просила оставить ее в саду, на участке, которому отдала едва ли не полжизни.
В чем, собственно, дело? Пользовалась столько лет — ну и дальше продолжай пользоваться. Да не тут-то было. Брат, с которым она делила садовый участок, больше не желал видеть ее здесь. А посему она должна удалиться.
Конечно, коллективный сад— не зал судебных заседаний, и требовать от присутствующих скрупулезного, тщательного расследования дела нелепо. Но поступать по-человечески, по-моему, обязаны все. Единицы восприняли эту историю сочувствуя, искренне пытаясь помочь женщине. Большинство же не давали себе труда почувствовать: боль чужого человека, понять суть нравственного конфликта и не чаяли побыстрее уйти в свои дела, а ведь сразу было сказано, что от решения товарищества зависит во многом решение вопроса вообще.
От равнодушия подавляющего большинства, видимо, и-победила такая точка зрения: оставить все как было, до первого замечания, потом исключить обоих. Хотя предлагалась и такая: поставить в более выгодное положение потерпевшую в правах владения собственностью, а того, кто затеял эту тяжбу, исключить из членов правления. Да-да, самое удивительное, брат этой женщины, коммунист — один из активнейших руководителей товарищества, и что самое интересное, даже конфликтная комиссия под его началом.
Но этот голос не был услышан. Видимо, достаточно рассуждать о справедливости, а осудить нравственный порок - не наше дело. Не умирает традиция: уж если хвалить человека, так на полную катушку, какие цветистые обороты находим, а если осудить - стыдливо опускаем глаза.
Не может не настораживать и укоренившаяся традиция: главное в человеке — его деловые качества. Проявил себя на производстве отлично — получай прощение за нравственные изъяны. Да времена нынче другие, и пора подобным явлениям давать принципиальную оценку.
Неспокойна погода на Урале. Набежала тучка, закапал дождь, через минуту, глядишь, небо вновь очистилось, и словно умытое, засияло солнце. Так и на душе у людей: вроде зацепило что-то, тут же успокоилось. Закончилось собрание, расходятся садоводы, и ведут разговоры: о водопроводе, о дорогах, об урожае, о долгоносике...
Н.Широковских
"Уральский асбест" №27, от 2 июля 1986г.
|
